Драники!

Все-таки какая была раньше картошечка! Помню, еще мальчишкой выкопаем с родителями картошку, сложим ее по сеткам и мешкам, а если урожай отменный, то придется и у соседей тару занимать. Я как самый младший еду в кузове на мешках. Со мной рядом еще несколько взрослых дядек. Они разговаривают между собой, курят, обсуждают урожай и у кого больше наросло.

Трясет так, что пытаешься ухватиться за что-нибудь, чтобы поменьше болтало. Получается не всегда. Вот, наконец, погреб. Я помогаю родителям – таская мешки. Папа очень сильный – и стараюсь не отставать. Пока машину разгрузим, пока все мешки в погреб опустим. А тут еще следующие хозяева торопятся – хочется побыстрее закончить.

И вот все картофельные страсти позади. Мы добрались до дома. Очень усталые, а папа говорит: «Мать, что у нас там поесть?» К счастью, детство было вполне сытое, так что «поесть» на столе уже стояло. Но если получалось, и мама могла свеженькой картошки, только привезенной с поля, приготовить, то я просил сделать самое мое любимое картофельное блюдо – драники.

Честное слово, ничего вкуснее я не едал. Мама всегда готовила драники отменно. Для меня тогда это было почти волшебство. Я, конечно, тоже старался помочь. Процесс приготовления, правда, занимал много времени. Не было тогда ни электромясорубок с возможностью натирания овощей, ни блендеров. Все приходилось делать руками.

У нас дома была старенькая металлическая терка. На ней, собственно, картошка и проходила «обработку». Мама мне сначала не доверяла – уж очень опасно торчали на ней острые зубчики, измельчавшие твердую молодую картошку в мелкую кашицу. Потом стал постарше и получил допуск к терке – сколько же раз я ел драники с собственным «мясом»… Мама забинтовывала мне пальцы, обрезанные на терке, и продолжала эту опасную кухонную работу сама.

Когда мама натирала картошку, складывала ее в большую кастрюлю. Там эта кашица немного отстаивалась, и наверху скапливался сок. Мама аккуратно его сливала или вычерпывала ложкой. «Чтобы не был слишком жидким», - объясняла она. После этого в кашицу добавлялась столовая ложка муки, натертый лук и соль. Кстати, выглядела полученная смесь не вполне аппетитно. Но голод и предвкушение изысканно вкусных драников делали свое дело: пытался ложкой зачерпнуть «тесто», пробовал и – выплевывал. Совершенно невкусно, соленовато-кисловатая жижа вызывала отвращение…

Дождаться готовых драников для меня оказывалось задачей чрезвычайно сложной. Поэтому я начинал таскать только что снятые со сковороды первые картофельные оладушки, не дожидаясь торжественного приглашения за стол. За что получал нагоняй от мамы и – обжигал пальцы о раскаленное масло, еще шкворчащее на драниках.

Особым шиком считались драники с кабачками. Они были еще вкуснее и получались какими-то воздушными, что ли. Да и хрустящими. Истинное лакомство, а вовсе не простая еда. Круче были только драники с кабачками и с мясным фаршем.

Когда «тесто» заканчивалось, мама звала всю семью к столу. На нем уже стояли кружки с дымящимся чаем. Кстати, к нему всю семью приучил отец. Он сам любил чаевничать и никогда не экономил на качественном чае. Покупал его по знакомству (тогда это называлось «по блату»): крупный отборный лист. Был и «тот самый со слоном», и какие-то другие чаи. Но всегда очень вкусные и ароматные.

Папа пил чай литрами. В прямом смысле. Заваривал напиток в литровой стеклянной банке, добавлял в него сахар, но чаще – домашнее варенье, которого у нас в семье хватало до весны. Мама варила литров 80. Я норовил отпить из отцовской банки, а он все ворчал: «Не пей мой чай, он слишком крепкий». Наверное, с тех пор я и полюбил настоящий крепкий чай, для заварки которого беру только крупные листья. И точно так же, как мой покойный отец, стараюсь не экономить на нем.

Но я отвлекся. Итак, на столе стояли кружки с крепкозаваренным чаем, а в самом центре дымились драники. От подсолнечного масла драники блестели и буквально манили: «Возьми меня!» И я, конечно, брал. Причем мне, как самому младшему, старались отдать драники посимпатичнее. Правда, у родителей представления о красоте драников с моими расходились коренным образом. Мама подкладывала лепешки посветлее, я же старался урвать более поджаристые. Они вкусно хрустели, казалось, таяли во рту.

Ничего вкуснее мне есть не доводилось…