Хлебороб

«Мега» и «Тукано» - это круто. Немецкие зерновые комбайны последнего поколения по изощренности инженерной мысли и отточенности технологических решений круче «мерседеса» и «ауди» вместе взятых.

Непогода

Но и три импортных комбайна без движения стоят возле зернового тока на окраине деревни Михайловка – над всем Чебулинским районом, а то и над всем Кузбассом нависло свинцовое небо, еще ниже которого ползли белесые тучи, беременные чуть ли не снегом.

Игорь Гусаков, один из лучших комбайнеров хозяйства «Покровское», первым поставил свой «Тукано» на дорогу, ведущую в поле, но вновь вытащил красную пачку «максима» и закурил в ожидании. Мы ждем от неба погоды. То ли пронесет тучи и отправимся в поле, то ли грянет дождь, и комбайны поставят к забору. А так неплохо начиналось утро.

Еще затемно сыпанул дождь, но не проливной, и к обеду уже подсушило дороги и продуло поля.

Дождь подарил мужикам небольшую передышку, хоть что-то успели сделать по дому. Ведь всю уборочную комбайнер дома только ночует. Уходит затемно и возвращается глубокой ночью. Тем более что сейчас работают на михайловских полях, за двадцать верст от дома, пока еще доберешься туда и обратно.
Приехали на сушилку к обеду, заправили горючку, взялись продувать фильтры – пух осота забивает воздухоочиститель и радиатор. Техника требует внимания, да и сам замучаешься напрягаться-вглядываться сквозь облако пуха.

Год выпал хлеборобам сильно недобрый. Аномальный, как говорят по телевизору. В мае и июне небо продырявилось, и дожди шли наперегонки. Сначала мучились на посевной, а потом не удалось толком провести химпрополку. Чтобы химия поубивала сорняки, нужно чтобы после опрыскивания осот и прочая травяная нечисть всасывали в себя погубительные химикаты хотя бы два часа. Но дожди опрокидывали все хитрости агрономов, и потому сегодня комбайны идут за зерном в облаке пуха. Впрочем, сегодня никто никуда не идет: в криках паники срываются с ворохов зерна и уносятся стаи птиц, подгоняемые ветром, а следом обрушивается стеной дождь. Сегодня хлеба не будет!

И отца, и сына

Игорь Гусаков за штурвалом комбайна с 14 лет. До этого все норовил с отцом прокатиться, а тут вырос и попросил: возьми штурвальным. Директор совхоза Николаю Ивановичу не отказал, а напротив – обрадовался. В тот год (середина 80-х) комбайнов в хозяйстве было достаточно. В общем, Николай Иванович с напарником взяли себе три комбайна. На двух молотили хлеб сами, а третий доверили пацанам, своим штурвальным. Конечно, безусые комбайнеры уже изрядно поднатаскались, уже соображали, что можно делать, что нельзя. Уже умели и комбайн вести по линеечке, и не пропускать опасных перемен в голосе мотора или молотилки. Понятно, что мальчишки работали на одном поле, под приглядом взрослых, но – самостоятельно.

Николай Иванович сам начинал работать с отцом на тракторе в 14 лет. Он продолжатель династии механизаторов и первый комбайнер в роду Гусаковых. Николай Иванович не только Игоря за штурвал поставил, но и младшего сына Василия. Это понятно, а удивительно другое - Николай Иванович и своего отца комбайнером сделал. Тот всю жизнь работал механизатором, любой трактор с закрытыми глазами разберет и соберет, а на работу сына смотрел с восхищением, сам за комбайн сесть побаивался. Вот Николай Иванович и проявил свой педагогический талант, уговорил отца поверить в свои силы и, получается, подарил ему кусочек счастья.

Потому что каждый крестьянин испытывает трепет, воодушевление и восторг, когда видит, как в бункер льется золотой ручеек хлеба. Ведь это ты даешь людям хлеб. Много народу работает на поле: пашут, боронят, сеют, химичат, без любого из них хлеба не будет, но счастье ощутить себя хлеборобом дано только комбайнеру, который принимает урожай от земли-матушки.

«Когда со шнека идет чистый хлеб – душа радуется!» – говорит Николай Иванович Гусаков, для которого эта страда уже 36-я и, как всегда, он среди лидеров с результатом уже более 12 тысяч центнеров зерна. Чуть меньше, чем у сына Игоря, и чуть больше, чем у Евгения Бобренева. Соревнуются на равных импортных крутых комбайнах, которые круче лощеных красавцев автопрома.

Фабрика на ходу

Мы не будем описывать кабины новых комбайнов. Об этом сказано в первую очередь и много – обзор, комфорт, кондиционер… На мой взгляд, комбайн и не импортный – фантастическая вещь. Когда он работает, то все у него со всех сторон крутится. Хоть слева зайди, хоть справа, хоть спереди, хоть сзади. При этом разные вещи вращаются в разные стороны, да так, что сразу и не разберешь, зачем это нужно. При этом же есть еще и большая невидимая часть, где тоже ничего не стоит на месте.

Корабль хлебного поля весит 12-14 тонн, то есть по мокрому полю он может набороздить такие колеи, что при нынешней беспахотной технологии не разгладишь за три сезона. По сути, это самодвижущаяся фабрика по обмолоту зерна, как корова является самодвижущимся заводом по производству молока.

Срезанная пшеница (рожь, ячмень, да хоть рапс) внутри обмолачивается и веется, а что не промолачивается с первого раза, подается на повторный обмолот. Наши старые комбайны собирали солому, а в современных она проходит через дробилку и разбрасывается прахом по полю. Каким образом инженеры добились такой гармонии – в мой ум не вмещается, но оно работает!

Правда, все работает как надо только у грамотного комбайнера. В первую очередь это не рвач, который готов ради дневной выработки или сезонной премии загубить технику. Скажем, нельзя молотить на больших оборотах, а он рвет! В итоге он наградной «уазик», считай, мошенническим способом получил, а комбайн этот сезон дотянул, а на втором ремень прорвался. И что? Не немцев же винить, любую вещь сломать можно, если без головы и без души работать, сдуру-то можно и палец сломать, и в ложке утопиться.

Урожай от природы зависит и агронома, от грамотно проведенной посевной, но и от комбайнера тоже. Насколько чисто он обмолотит – тем весомей урожай в бункере. Перекрученный хлеб стоит, значит, снизил скорость, поставил жатку на низкий срез, по самой земле, выдвинул дальше мотовило – и поспешай не торопясь. После дождя в поле не идут не только из-за боязни пробуксовки, просто мокрая пшеница не промолачивается, «шубой» идет, а это уже потери.

У классного комбайнера настолько чистый намолот, хоть сразу на семена засыпай. У неопытного или нарушителя технологии зерно нуждается в повторной подработке.
На добром поле «Мега» наполняет пятитонный бункер минут за 20-30-40, а на тощем хлебостое, как вспомнил Женя Бобренев, однажды он часа четыре набирал бункер, едва не уснул. Это же не кабриолет с откидным верхом на автотрассе, на желто-сером поле с чахлым и редким колосом кататься на комбайне никакого удовольствия. Комбайн должен работать, а человек зарабатывать. За это ему зарплата, почет и уважение.

Бобренева однажды уже фотографировали в газету. Все было честно, машет ему мужик с «жигуленка», как проехать и найти такого, дескать, в газету фотографию сделать надо. Ну, Женя ему честно сказал, что на «жигуленке» корреспондент туда не проедет, так что может фотать его. Ну и провели фотосессию, и никому плохо не было. Вот такая птица - эта слава, из хвоста которой Евгений выдернул цветное перышко случайно. А вот отличный комбайнер он вовсе не случайно, потому как работает на совесть. Правда, доля случайности все же присутствует. Раньше в деревне Покровка был совхоз «Заречье», где Бобренев и Гусаков-младший работали шоферами. Тот совхоз развалился, Покровку присоединилась к «Агротехснабу», и все вместе стало называться ООО «Покровское». В новом хозяйстве всех покровских шоферов директор Геннадий Николаевич Егоров перевел в комбайнеры, а в остальное время года на трактора. Он считает, что не прогадал и находит добрые слова для каждого комбайнера – Владимир Морозов, Сергей Фисенко, Алексей Скрыпин, Игорь Володин, Максим Репин, Павел Семиколенных работают на отечественных комбайнах, где выработка, естественно, поменьше. Правда, было бы неплохо, если бы к добрым словам директор присовокупил бы еще и расценки для комбайнеров. Сколько стоит для работяги центнер или гектар? Половина уборочной прошло, а люди не знают, за что работают. Нехорошо…

Всему голова

Честно говоря, нынче, впервые за последние годы, появилась реальная угроза, что зерно не успеют убрать до снега. А что вы хотите, рожь начали молотить только 22-го августа, когда традиционно начинали 4-5 августа. Аномальное лето украло у хлеборобов столько времени, что наверстать возможно только за счет человеческого фактора. Если комбайнеры будут за штурвалом каждый погожий час днем и ночью, сколько этих погожих часов выпадет!

Из-за штурвала хлебное поле смотрится как море, нива волнуется, хотя и не такие волны гонит ветер. Особенно если поле клеткой, нормальным прямоугольником, а не рассекается березовыми околками. Ночью, конечно, сложнее держать строчку, чтобы не наделать огрехов. Тут и опыт важен, и способности. Другого и за пять лет не научишь, у комбайна много гидравлики и по стерне он ведет себя норовисто, реагируя на любое неверное движение. Штурвал надо крутить много и быстро, и тут же обратно.
Игорь Гусаков с детства освоил комбайн, как нынешние малолетки виртуозно управляются с компьютером, поражая взрослых своей ловкостью необыкновенной. Может быть, и зря мы им не доверяем. Игорю доверили: практически сразу после выпускного бала в школе совхоз ему вручил новую «Ниву». В армии и после армии Игорь Николаевич шоферил, пока не перешли всем совхозом к Егорову.

Николай Иванович первую страду провел сорок лет назад, после первого курса Мариинского техникума, с тех пор только из-за армии пропустил страду. А так ничего больше не могло помешать ему вывести свой комбайн в поле. Хотя лет десять работал председателем Покровского сельсовета. Он попытался возразить главе района Пасову, мол, как ему возглавлять сельсовет, когда нужно на комбайне. А Петр Павлович говорит: ну, так и будешь работать на своем комбайне. Так что в страду успевал с утра в сельсовете разобраться с делами, пока в поле роса, и хлеб убрать успевал.

Работа комбайнера – сезонная, всего два месяца в году. Потом хлебные корабли чистят и моют, ставят на колодки до весны, сберегая резину, жатки отцепляют и ставят отдельно. Сдают на склад оборудование. К ремонту приступают только после посевной, как раз, пока похороненные в землю зерна возвращаются урожаем, комбайнер успевает перебрать свою машину, сменить что-то, отремонтировать, отладить…

И если машина в порядке, комбайнер – профи, то остается только молиться, чтобы погода не подвела. Ну, а то, что хлеб – всему голова и имя существительное - помнят не только комбайнеры.