Про баранов и удодов…

МК-ответ

Недавно нашего знакомого полицейские оштрафовали за «нецензурную брань». И в очередной раз, будучи социально активными кемеровчанами, мы не до конца понимаем логику представителей правоохранителей в подобных ситуациях.
Во-первых, что такое «нецензурная брань» в стране, где цензура запрещена Конституцией? Во-вторых, есть сильные сомнения, что сотрудник какой-нибудь ППС является лингвистом-экспертом, которому по силам оценить меру нецензурности или ненормативности используемой гражданином лексики. В первую очередь по уровню образования. И тем не менее именно к формулировке о непристойном поведении, частью которого является брань, так любят прибегать правоохранители, когда человек не совершал ничего другого. Согласитесь, порочная практика. Тем более что доказать факт использование ругани, как, впрочем, и дать ее четкое определение - очень трудно. А людей, граждан правового государства под названием Россия, наказывают рублем за правонарушение, суть которого никому не ясна, как будто мы живем в полицейском государстве. Как-то нелогично получается.
Роман и Игорь, кемеровчане.

Вопрос наших читателей «Дежурный репортер» адресовал в пресс-службу областного управления полиции, однако, видимо, он вызвал серьезное затруднение в рядах правоохранителей. По крайней мере получить сколько-нибудь внятного ответа нам не удалось.
Хотя подобие ответа все-таки было предоставлено в редакцию «МК». Первая часть двухстраничного текста посвящена описанию термина «мелкое хулиганство» как «нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью…»
Собственно, представители управления цитируют Кодекс об административных правонарушениях – и не более.
Зато вторая страница ответа куда более примечательна. Вот только одна цитата: «Оскорбление нецензурной бранью характеризуется дерзкими, навязчивыми действиями хулигана, наносящего моральный вред незнакомому ему лицу, несмотря на противодействие ему потерпевшего».
«Дежурному репортеру» неизвестен источник, который цитируют представители областной полиции, однако следующая фраза не менее примечательна: «Нарушителю свойственна многократная повторяемость, несовместимая с моральными устоями потерпевшего…»
Итак, если следовать логике ответа, то получается следующее. Если злоумышленник, даже будучи с завязанным ртом, совершал дерзкие и навязчивые действия, то он стал источником нецензурной брани. То есть процесс брани (иначе - браниться) и процесс говорения отныне не связаны между собой так тесно, как можно было подумать раньше.
Вторым небезынтересным моментом является факт «многократности», упомянутый полицейскими. И из него следует, что именно многократность, а вовсе не сам факт брани несовместим «с моральными устоями потерпевшего». А значит, однократное называние человека, например, бараном или удодом, не является правонарушением. Или нет?
Подводя итог, стоит отметить, что ответа от областной милиции так и не удалось получить. А жаль, ведь каждый совершенно неожиданно для него может стать дерзким, навязчивым и многократным.
Остается только гадать, на что же опираются люди, которые должны опираться на конкретные законодательные документы, в которых изложены конкретные термины, определяющие конкретные понятия. И только так, казалось бы, можно наказывать любого, преступившего конкретные нормы закона…